Воспоминания о войне

           Начало войны я не помню: мне было девять с половиной лет. Военные и послевоенные годы на всю жизнь запомнились непосильным трудом. Огород, как закон,-на детях. Копали, садили, пололи и убирали. Картофеля мы с братом (он на полтора года старше меня) накапывали на 400-500 ведер. Сами ели, корову подкармливали. А зимой горожане ездили на саночках по селу, меняли вещи на картофель.  Этим нас обували и одевали. Заготавливали дрова и сено мы с братом на корове. Однажды мы везли дрова через речку. И под коровой провалился лёд. Я, конечно, заревела. Брат заругался: «Перестань реветь, давай толкать сани на корову». Корова перепугалась и начала рваться вперед. К счастью, было не очень глубоко и недалеко от берега.

            Дрова мы пилили ночами, потому что днем мамы никогда не было дома: все взрослые (в основном женщины) работали на своей работе, а в свободное время – в колхозе. Так мы ставили лампу на окно, мы с мамой пилили, а брат колол.

           Весной мы ходили за 7 километров собирать колоски. В колхозе работали по всему лету: пололи, убирали овощи, в овощехранилище перебирали гниющие овощи. Когда стали постарше (с 1943 года), мы работали на току: подрабатывали зерно на клейтоне. Это такая тяжесть! Мы вдвоем могли только 10-15 раз повернуть ручку. Поэтому часто менялись. Многие не дотягивались до ручки. Заведующим тока у нас был старичок. Он напилил нам толстых чурок, и мы могли с этих чурок работать.

           Мы всю войну одной семьей прожили с соседями Петровыми. У них было 5 детей, мать на протезе, отец на фронте.  И эта тетя Фекла всю войну работала: дома пекла хлеб для колхоза. Мы помогали ей: носили воду, дрова.

          В конце войны и после войны мы уже наравне со взрослыми ночами молотили комбайном снопы.

День Победы четко помню. Была какая-то дымка, и сквозь эту дымку ласково грело солнце. Было очень тепло. У нас шел урок русского языка. У доски отвечала моя подруга по парте. На последней парте сидел переросток Вася Чувашов. Он открыл окно, локтем оперся на подоконник. Мы все слышим, как мимо проходит посыльная с совета (женщина со странностями) и кричит: «Васька, говори: «Слава Богу. Война кончилась!»». Он в ответ: «Дура».

         Вдруг открывается дверь, в класс врывается наша техничка, истопник и няня тетя Тася Романова. И захлебываясь слезами, говорит: «Война кончилась. Быстрей на линейку».  Моя подруга подбежала к парте, бросила учебник под парту, и все побежали. Помню взрослые все плакали. У нас историю вела Вера Дмитриевна, эвакуированная из Ленинграда. Мы знали, что у нее от голода умер сын, у нее в ридикюле всегда была печеная картошка, морковь и свекла. Она больше всех плакала и всех обнимала. Нас отпустили домой. И по мере того, как эту весть дети разнесли по селу, в селе стояло что-то непонятное: гул? стон?  плач?

             Мы прибежали домой, дома у нас был папа на двух костылях (недавно вернулся с госпиталя). Он нашел высокий стяг, чтобы соорудить флаг, а в доме не было ничего красного. Папа закрепил самодельный пионерский галстук (по-моему, он был выкрашен свеклой) и над хибаркой водрузил Знамя Победы».